Победа воскресения

Победа воскресения

Каждую неделю, в течение всего года, из века в век Православная Церковь возвещает Воскресение Христово. Каждую неделю мы вновь переживаем радость о том, что воскрес Господь. И эта радость настолько глубока, что сама она свидетельствует: мы ликуем не только о том, что воскрес Господь, но и о том, что Его Воскресение для нас самих — начало новой, обновленной жизни. В «Слове» Иоанна Златоустого, читаемом в ночь Воскресения Христова, говорится: Воскресе Христос, и мертвый ни един во гробе… И эту весть мы продолжаем проносить из столетия в столетие. Однако, правда ли это? Разве мы не видим, что смерть косит вокруг нас, разве не стоят гробы и в христианских церквах? Как же мы можем говорить, что «мертвый ни един во гробе», что Христос смертью смерть победил?

Мы можем так говорить, потому что смерть имеет два совершенно различных оттенка, и гробы действительно опустошены. До пришествия Христова каждый человек, умирая, праведен он был или нет, бывал отлучен от радости встречи с Богом. В ветхозаветном представлении грех наших прародителей Адама и Евы отлучил весь человеческий род от сияния, от радости и славы Божией. Всякий, кто умирал, сходил в бездну ужаса разлуки со своим Богом и, следственно, разлучения со своими ближними. И смерть была двоякая; не только смерть земная, когда душа, разлучившись от тела, вспорхнет, и взлетит к Богу и поклонится у престола Господа, Который утешит ее от скорби земной. Была и вторая смерть, вторая разлука. Пока человек жил на земле, он мог какой-то гранью своей души прикасаться хоть края ризы Господней, но после смерти разлука была окончательная, страшная. И из тысячелетия в тысячелетие люди ожидали Спасителя, Того, Кто соединит Небо и землю, Бога и тварь. Но пока не пришел Господь, Спаситель наш Иисус Христос, разлука эта была темная и страшная.

Но вот пришел Господь, и умер Он на кресте смертью человека, приобщился Он к ужасу предсмертного томления и одиночества. Вспомните Гефсиманский сад: Если можно, Отче, пусть пройдет эта чаша мимо… Приобщился Он к ужасу этой разлуки, когда с креста возопил Богу: Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?.. И сошел в ад, сошел в ад!..

И ад широко разверзся в радости и в надежде, что теперь побежден и пленен непобедимый на земле его Противник, Враг. Ад отверзся, как говорит тот же Иоанн Златоустый, раскрылся, чтобы принять плоть — и приразился Божеству. Ад открылся, чтобы пленить воплощенного Сына Божия, ставшего человеком,— и перед ним предстал, в него вошел Живой Бог, все Собой заполняющий, вступающий в ад и уничтожающий его до конца: ад — уже не древний ужасный ад разлуки, потому что и в нем — Живой Бог.

Пророк Давид видением своим таинственным говорил: Куда мне бежать от Твоего лица? На небе престол Твой; сойду ли в преисподнюю — и там Ты… Для нас это кажется простым, потому что для нас уже нет этого ада бесконечного, безнадежного отсутствия Божия. Но для ветхозаветного человека это было недоуменное слово: как же может Бог быть там, где место разлучения? Давид предвидел, пророчески провозгласил это сошествие Господне и прекращение этой конечной разлуки.

Теперь для нас смерть стала иной, теперь смерть стала успением. Телом человек засыпает для тревоги земли, покой сходит на его плоть. Лежит она теперь, как бы во образ Христа лежащего во гробе в ту таинственную, благословенную субботу, когда почил Господь от дел Своих, от дел спасения человека, от дел страдания, и креста, и распятия. Всякий, кто теперь умирает, усыпает во Христе, засыпает плотью до дня, когда и плоть его восстанет при последней трубе, в день воскресения мертвых. Блаженны отныне умирающие о Господе, — говорил в своем видении Иоанн.

Вот почему не страшна христианину смерть; вот почему человек, который много значил для меня, мог мне говорить: «Ожидай смерть твою так, как юноша ожидает невесту свою». С таким же трепетом, с таким же ликованием души можем мы смерти сказать: «Приди, отверзи мне врата вечной жизни, чтобы успокоилась многомятежная плоть, и вспорхнула и взлетела душа в вечные обители Божий». Вот почему правдиво и истинно можем мы говорить, что Христос Своей смертью победил смерть, можем говорить, что мертвый ни един во гробе: гроб перестал быть тюрьмой, местом окончательного страшного плена; он стал местом, где тело ожидает воскресения, пока душа вырастает в свою меру к вечной жизни.

А смерть, разлука смертная осталась все-таки в какой-то мере еще на земле. Она побеждена там, где было ее царство, но сам человек продолжает, отлучая другого от тайны любви, на земле увековечивать эту разлуку. Посмотрите на наше человеческое общество; не смотрите далеко от себя: взгляните на семью, на самых близких, на друзей, на приход, на Церковь. Разве мы можем сказать, что мы так объединены любовью, что нет на земле смерти, нет этой разлуки, отлучения от Бога, взаимного отлучения? Увы, победил Бог везде, но в сердце человеческом должен победить сам человек.

А смерть и любовь неразлучны между собой; и потому так страшно бывает нам любить. Любить слегка, любить безответственно, любить так, что завяжутся отношения и развяжутся, когда станет больно и трудно и страшно — мы все умеем. Но любить так, как нас полюбил Господь,— нет, мы не умеем. Апостол Павел нам говорит: Принимайте друг друга, любите друг друга, как Господь вас полюбил… Знаете ли, как нас полюбил Господь? Он так нас полюбил, что Сам стал человеком. Он так нас полюбил, что не захотел остаться чужим для нас, и сделался одним из нас, человеком среди людей,— и не на время, а на веки вечные, навсегда,— со всей тяжестью, со всем ужасом этого приобщения. Слава Господня потухла в Воплощении, никто Его не узнавал, победа Его казалась поражением. Он стал Тем, о Ком Священное Писание говорит: Он Муж, изведавший страдания. Он навсегда с нами соединился. Умеем ли мы так друг с другом соединяться? Умеем ли мы любить так, чтобы сказать: навсегда,— и в горе и в радости, и в ужасе и в ликовании, что бы ни было, что бы ни случилось — я останусь с тобой навсегда?.. Если бы так было, какая была бы дивная наша земля, какая дивная была бы наша Церковь, какой был бы приход, какая была бы семья, какие были бы друзья!.. Но наши встречи подобны встрече в море корабля с другим: встретились и разошлись. Не хватило глубины, не хватило верности, не хватило готовности сделать то, что Христос сделал: сойти в ад, в ад страдания того, кого мы любим, в ад его соблазна, в ад его горя, в ад его погибели. Мы стоим на берегу, призываем другого: «Спасись, приплыви — я протяну тебе руку!..» Но сами не сходим в этот ад, и так страшно нам говорить о любви, так трудно любить — потому что любить надо только так, как нас возлюбил Господь. Смерть и любовь переплелись, потому что полюбить — это значит так себя забыть, чтобы даже не существовать, не вспомнить о себе; другой тебе так дорог, что мысль о себе мешает; хочется сказать себе самому то, что Христос сказал Петру, когда тот встал поперек Его пути к Голгофе: Отойди от Меня, сатана, ты думаешь о земном, а не о небесном… Умеем ли мы так себя забыть, умеем ли так полюбить, умеем ли так умереть?

А вместе с этим, пока этого с нами не случается, мы касаемся только края ризы Господней, мы только с края приобщаемся свету, сиянию, лучезарному свету и сиянию Воскресения Господня. Жить воскресением можно, только пройдя смерть и по ту сторону смерти, но не земной смерти, не вещественной, не телесной; а той смерти, которая называется любовью, когда человек о себе забудет и так полюбит, что он жизнь и душу свою положит за други своя. Моисей был назван другом Божиим в Священном Писании, и чтo он говорит: Господи, если Ты не простишь народу Твоему грехов его, зачеркни мое имя из Книги Жизни, не хочу жить, если другие уходят в смерть… Апостол Павел говорил, что предпочел бы, если можно, быть отлученным от Христа, скорее чем видеть погибель народа Израильского… Безумные слова,— безумные тем, что когда человек вкусит такой любви, он по ту сторону смерти; но по-человечески это все, что мы можем сказать: да, лучше мне погибнуть, чем одному человеку быть отлученным… Вот какую меру нам показывают Крест и Воскресение, которые неразлучны друг от друга.
Итак, из недели в неделю, когда вы будете слышать весть о том, что воскрес Христос, вспоминайте: мы призваны все уже на земле быть воскресшими людьми; но для этого надо так полюбить, чтобы пройти врата смертные, сойти крестом в ад, любовью приобщиться страданию ближнего, забыть себя — и вдруг обнаружить: я жив — жив Божественной жизнью Христа! Аминь.

Автор — митрополит Антоний Сурожский

Слово, произнесенное за всенощной в субботу 29 мая 1971 г. в храме св. Иоанна Предтечи, что на Красной Пресне (Москва)